Важность разработки теории либо уточнения значительного ряда теоретических концепций, существовавших ранее, возросла неоднократно в связи с переходом страны в целом на новую модель хозяйствования. Если прежде, при социалистической модели хозяйствования, все и всё принадлежало государству, все было государственным и все организации — и заказчики, и подрядчики с субподрядчиками, и проектные организации, и поставщики — все были государственными, то сегодня с переходом от социалистической модели хозяйствования к рыночной модели государство перестало управлять процессом административно-командными методами, это стало невозможным вследствие того, что при рыночной модели хозяйствования доля государства в инвестиционном процессе существенно сократилась. Практически государственными остались организации заказчиков, строящих объекты, финансируемые из бюджетных источников, да организации, созданные вновь и называемые «казначейства», призванные осуществлять финансирование из бюджетных источников, в том числе и финансирование строительства. Все остальные организации — и заказчики, и подрядчики, проектные организации, и поставщики стали негосударственными организациями. Одни акционировались, приватизировались, другие создавались сразу как акционерные общества, общества с ограниченной ответственностью и т. д., т. е. не как государственные организации, а как частные фирмы. И произошло это не просто как смена вывески — вместо государственной вывески появилась частная. Дело намного сложнее. При социалистической модели хозяйствования, если подрядчик переполучал по смете какие-либо суммы, он всю сверхплановую прибыль перечислял государству. Если подрядчик чего-либо недополучал по смете и нес убытки — он не разорялся, государство, как правило, перечисляло подрядчику недостающие средства в порядке так называемого «пополнения оборотных средств».

Конечно же, те государственные организации, которые получали больше и имели сверхплановую прибыль, жили лучше — сотрудники получали премии, производились отчисления в социальные фонды — но все это осуществлялось в рамках дозволенного. И в итоге так и получалось, что все исходило из государства и все возвращалось государству.

И всегда считалось, что если подрядчик на каком-то объекте потеряет, то на другом найдет. Тоже и с заказчиками: если заказчик на каком-то объекте переплатит подрядчику больше фактических затрат за счет принципа усреднения, то другой заказчик недоплатит. А впоследствии и этот самый заказчик, который переплатил, недоплатит следующему подрядчику, а кто-то другой — переплатит. А поскольку все мы — государственные, то ничего в этом страшного нет, И такой тезис существовал довольно длительное время, постепенно приобретая статус официальной доктрины.

Теперь все не так. И заказчики большей частью негосударственные, а о подрядчиках и говорить нечего, государственных предприятий среди них почти не осталось, а тем немногим, кто продолжает существовать именно как государственное предприятие, государство ничем не помогает. И принцип «все исходит из государства, и все возвращается государству» прекратил существование. Но в таком случае и к принципу усреднения должен быть уже совсем другой подход. Ведь раньше как понимали этот самый принцип усреднения — если на одной стройке подрядчик немного и переполучил, то на другой он немного недополучит, в итоге в среднем будет в норме. А государство у нас одно, оно тоже при принципе усреднения не теряет. Но теперь все не так, и заказчику далеко не безразлично, что подрядчик, переполучив что-то у него, потеряет потом на другой стройке у другого заказчика. Ему, заказчику, от этого спокойнее не будет. Он не хочет, чтобы подрядчик что-то переполучал у него, он, заказчик, от этого только потеряет и ничего не найдет.

Но и подрядчик стал другой. Он тоже не согласен терять на одной стройке при условии, что на другой он что-то найдет. Он в этом не уверен.

Это не единственный фактор, наиболее важный, наверное, но не единственный. Раньше, когда все было государственным, цены тоже были государственными. Государство влияло на ценовую политику, регулировало цены, утверждало их и выпускало сборники оптовых цен на любую продукцию, в том числе на строительные материалы, изделия и конструкции, включая конструкции из сборного железобетона. Оптовые цены были едиными для больших регионов страны и изменить как-то эти цены можно было с большим трудом и только по согласованию с Госкомцен СССР и Госстроем СССР. Это с одной стороны как-то влияло, вносило определенную стабильность в ценовую политику, с другой стороны, не создавало никаких проблем с получением информации о ценах на те или иные строительные материалы и изделия. Сборники оптовых цен распространялись среди всех желающих и приведенные в них цены не изменялись, пока этот вопрос не был согласован с Госстроем и Госкомцен.

Сейчас все не так. Понятия оптовых цен в настоящее время просто не существует. — существует понятие «отпускная цена». А она на каждом заводе разная, у каждого изготовителя своя, а Госкомцен приказал долго жить. Рынок. Но и с получением информации о ценах на ту или иную продукцию, необходимую при строительстве, тоже все не так — сборников оптовых цен нет и информацию о ценах приходится добывать. А приведенные в различных «Стройпрайсах» и «Строймаркетах» цены нередко оказываются нереальными. У нас эта цена была до позапрошлого месяца, — радостно сообщают поставщики, — а сейчас у нас уже совсем другая цена, вас дезинформировали. И уже не знаешь, чему верить. А службы мониторинга цен практически не созданы ни в одной проектной организации, там все по старинке, еще плановые отделы существуют, численность которых зачастую в 1,5—2 раза превышает численность работников сметных служб, а служб мониторинга цен как не было, так и нет.

Вот и ложится все на сметчика, который должен делать все, что он делал раньше, до перехода на рыночные отношения и к тому же еще должен ориентироваться, как ему с ценами быть, где заполучить достоверную информацию.

Аналогична ситуация и со сметными ценами. Их перечень в территориальных сборниках сметных цен зачастую явно недостаточен, приходится искать самому отпускные цены и делать самому расчет сметной цены. А потом (к примеру) может получиться так, что в расчет сметной цены транспортные затраты включены напрасно, они уже учтены отпускной ценой. И придется все пересчитывать заново. Это в лучшем случае, а в худшем — в смете дважды будут учтены транспортные затраты и во всем станут винить бедолагу-сметчика.

Другим важным фактором, влияющим на решение многих вопросов при определении сметной стоимости на данном этапе, следует назвать неготовность общества в целом к переходу на рыночную модель хозяйствования, незнание рынка и механизма рыночных отношений. Отсюда непонимание механизмов рыночных отношений, непонимание того, как должны действовать стороны при переходе на рыночные отношения, чем должны руководствоваться. Поскольку на Западе рынок существует уже давно, предложено было приступить к изучению западного рынка, взаимоотношения организаций, участвующих в инвестиционных процессах при рыночных отношениях. Но, поскольку изучение опыта рыночных отношений в зарубежных фирмах — дело длительное, хлопотливое и достаточно накладное, к изучению рыночных отношений в зарубежных фирмах приступили на основе газетных и журнальных статей, телевизионных выступлений и просто слухов и мнений.

В начальной фазе перехода к рынку появились теории о том, что при рыночных отношениях сметы вообще не будут нужны, соответственно не нужны будут и сметчики. Рынок и только рынок, соотношение спроса и предложений будут определять стоимость строительства зданий и сооружений.

Вопрос не нов. Еще в 1990 году в Москве был проведен семинар по теме «Контракты и цены в инвестиции». На нем, в. числе прочих, выступали несколько сметчиков из Англии (прежде вообще не. бывало, чтобы к нам в страну приглашали западных сметчиков). На открытии семинара, один из его организаторов во вступительном докладе провозгласил, что при рынке, мол, будут не нужны ни сметы, ни сметчики, стоимость строительства будет определять рынок и только рынок. Однако, первый же из английских сметчиков (они называют себя строительными экономистами) не согласился с данным тезисом и в своем выступлении заявил, что хотя в Англии или, как они привыкли называть свою страну, в Соединенном Королевстве, рынок существует уже на протяжении трехсот лет, стоимость строительства все же определяется по смете и только по смете. «Вот, к примеру», — заявил он, — «если я буду строить кому-либо из присутствующих дом, то стоимость дома будет определена по смете и рассчитываться со мной заказчик будет по смете, а потом, когда дом уже будет построен и станет собственностью владельца, и он, будучи его владельцем, захочет продать этот дом, вот тогда, при продаже, стоимость дома будет определяться рыночным путем с учетом спроса и предложения. Она может быть больше той, во что обошлась заказчику при строительстве дома, а может быть и меньше, здесь уже свои законы диктует рынок».

Вот так мы потихоньку стали знакомиться с различием в понятии сметной стоимости и рыночной стоимости первичного и вторичного рынка, и еще со многими другими понятиями, с которыми прежде у нас в стране (тогда еще в СССР) никто никогда не сталкивался.

Однако мнение, что при рыночных отношениях не будут нужны ни сметы, ни сметчики, время от времени всплывает, хотя практика показала, что там, где стоимость строительства определялась произвольно, так сказать «рыночным путем», — впоследствии имели место споры и выяснение отношений, строительство объектов зачастую так и не было закончено, а стороны до сих пор имеют претензии друг другу. Там же, где руководствовались принципом «счет дружбы не портит» и, прежде чем договариваться, обе стороны занимались скрупулезными подсчетами на основе сметных расчетов, там, как правило, строительство доводилось до конца. И на сегодня в подавляющем большинстве случаев стоимость строительства, реконструкции или капитального ремонта определяется на основе смет и сметных расчетов.

Следует отметить, что в странах с развитой рыночной экономикой стоимость строительства действительно определяется строго по смете. Там произвольного определения стоимости строительства просто не может быть. Слишком велик риск. Правильному определению сметной стоимости строительства предшествует большая кропотливая работа специалистов, профессионалов-сметчиков. И не случайно представители американской независимой сметной фирмы «Минз», выступая на семинарах в Москве и Санкт-Петербурге в конце 90-х годов, на вопрос «Что такое смета?», отвечали: — «Это гениальная догадка, основанная на скрупулезных расчетах». В настоящее время и в нашей стране сметчики востребованы и сметная стоимость строительства определяется на основе сметных расчетов, а не произвольно, хотя порой можно услышать: «при рынке сметы не нужны и сметчики не нужны», что говорит только о незнании рынка.

Незнание рынка, с одной стороны, и основ сметного нормирования и ценообразования, с другой стороны, приводят к тому, что отдельные специалисты не понимают, что должно быть рыночным, а что — строго нормируемым. Появились утверждения, что в странах с развитой рыночной экономикой нормы расхода ресурсов — трудозатрат, времени работы строительных машин и механизмов, расхода материалов, электроэнергии и других ресурсов — являются рыночными и только в нашей стране они являются затратными и это очень плохо. Приходится не раз слышать утверждения: «Нормы должны быть рыночными, а не затратными!».

Здесь следовало бы разобраться в терминологии. Термин «норма», произносимый в обиходе и даже публикуемый в статьях, — это неправильный термин. У нас очень часто «проглатывают», не произнося, слова, а то и целые фразы. Так получилось и с этим термином. Термин «норма» — неправильный, правильным будет термин «норма расхода», «норма затрат». Но тогда как следствие вытекает, что нормы не могут не быть не затратными, они просто обязаны быть затратными. И так оно и есть. И в нашей стране, и за рубежом. Везде расход ресурсов — трудовых, материальных, времени работы машин, — изучается, анализируется и, в итоге нормируется. В зарубежных странах, в частности в Германии, нормы затрат времени рабочих, необходимого для выполнения той или иной работы, определяются более дотошно и тщательно, чем у нас в стране, хотя у них капитализм и рынок существуют давно.

А что должно быть рыночным? Рыночным должна быть цена — цена труда, цена работы механизмов и машин, цена на строительные материалы и конструкции. Но и здесь важно различать понятие цена и стоимость.

Понятие «цена» включает в себя цену продажи. Цена предложения — это уже другое, цена предложения может быть выше цены продажи или равна ей, но при определении сметной стоимости следует за основу принимать цену продажи. А понятие «стоимость» — это уже несколько иное, несколько шире, она включает в себя погрузо-разгрузочные и транспортные затраты, затраты на тару, упаковку и реквизит, заготовительно-складские расходы, таможенные затраты, в отдельных случаях наценки снабженческих организаций и т. д. Кроме того существует понятие «средневзвешенная стоимость», в результате стоимость (сметная) материалов, изделий и конструкций практически всегда будет отличаться от цены на них.

Также упрощенно мы подходим к понятию «тендер» (конкурс). В последнее время целым рядом документов оговорено, что по объектам, финансируемым из бюджетных источников, подрядную организацию следует выбирать только на тендерной (конкурсной) основе, при этом главным критерием выбора подрядной организации является минимальная цена предложения на торгах.

И при этом нигде не сказано, что эта минимальная цена предложения ни в коем случае не должна быть меньше сметной стоимости. В результате зачастую тендерная документация заказывается без каких-либо сметных расчетов — зачем, если выбор будет по минимальной стоимости предложения. И заказчик вообще не представляет, в какую сумму ему может обойтись строительство того или иного объекта. Такой метод порочен еще и тем, что порядочные подрядчики в таких конкурсах практически всегда проигрывают. Они ведь в своих предложениях указывают реальную стоимость, а их лукавые конкуренты всегда занижают стоимость в своих предложениях, зная, что они при этом ничего не теряют и ни за что не отвечают, — стоимость строительства впоследствии будет пересмотрена. И стоимость строительства действительно пересматривается в большую сторону, либо ее дробят, разделяя на отдельные этапы и комплексы, в итоге конечная стоимость строительства при таком подрядчике всегда превышает ее первоначальную реальную стоимость. А заказчик в итоге теряет как минимум дважды — во первых, он перерасходует на строительстве своего объекта, во-вторых, ему достается лукавый подрядчик, который лукавит не только при организации тендера — лукавый будет лукавить всегда — и с качеством работ, и со сроками, и со стоимостью.

В странах с развитой рыночной экономикой тендеры проводятся не так как у нас. Мне приходилось встречаться и беседовать с девелоперами (т. е. застройщиками) и в США, и в Англии, и везде я свои вопросы начинал с одного, очень простого: «Вы кого выберете на тендере, того, кто предложит наименьшую сумму, или того, кому больше доверяете?». Ответ всегда один: «Только того, кому больше доверяем?». И, действительно, начинают там с естественного отбора. Тех, кому нет веры, просто не допускают к тендерам под самыми различными предлогами. А затем уже рассматривают предложения по стоимости с обязательной увязкой стоимостных параметров с потребительскими свойствами объекта — что заказчик получит за свои деньги, какого качества, из каких материалов, в какие сроки, на каких условиях и с какими гарантиями. А предложение со стоимостью намного ниже сметной стоимости объекта даже не будет обсуждаться. Один из английских сметчиков в беседе со мной так и говорил: «Если объект по смете стоит 2,0 млн фунтов стерлингов, кто-то предложит именно эту сумму, кто-то предложит 2,1 млн фунтов стерлингов, кто-то 1,9 млн фунтов стерлингов — все эти предложения будут рассматриваться и обсуждаться. Но, если вы предложите построить этот объект за 1,0 млн фунтов стерлингов, то ваше предложение даже обсуждаться не будет — все ведь знают, что объект стоит 2,0 млн фунтов стерлингов, значит вы занижаете стоимость, надеясь получить контракт, но фактически вы никогда за эту стоимость построить не сможете — ваше предложение рассмотрено не будет. При этом прозвучавшее в этой фразе предложение: «Все знают, что объект стоит 2,0 млн фунтов стерлингов» ни в коем случае не следует понимать, будто заказчик до начала тендера раздал всем желающим сметную документацию и все знают во сколько обойдется строительство объекта. Это не так. Заказчик имеет смету и, следовательно, имеет свое представление о том, во сколько ему обойдется строительство. Подрядчики, претендующие на участие в тендере, смету не получают, им передаются только объемы работ, чертежи, перечень необходимого оборудования, описание участка строительства. По этим документам каждый подрядчик определяет стоимость строительства и дает на тендер свои предложения по срокам и стоимости. Проектная организация перед проведением тендера привлекается к обсуждению вопросов, связанных с подготовкой и проведением тендера, в частности представители проектной организации вправе давать свои пояснения по тем или иным проектным решениям, по технологическому оборудованию и даже по объемам работ, но они не вправе давать ответы на вопросы, связанные с ценами и стоимостью. Вопросы, связанные с ценами и стоимостью в период подготовки и проведения тендеров являются коммерческой тайной и никто не вправе давать ответы на эти вопросы — за нарушение коммерческой тайны придется отвечать и, к тому же, впоследствии нарушителя коммерческой тайны никто не будет привлекать к проведению тендеров, такие партнеры никому не нужны.

Нельзя не учитывать и различие в менталитете нашего народа и народов, многие годы живших при рыночных отношениях. Различие в менталитете здесь столь велико, что механический перенос зарубежного опыта на нашу землю (на чем так часто настаивают многие наши экономисты) зачастую ни к чему, кроме вреда не приведет. Выше уже рассматривался ряд вопросов, прямо или косвенно связанных с различным менталитетом в нашей стране и в странах с развитой рыночной экономикой.

Рассмотрим понятие «Порядочный человек». У них, на Западе, это тот, кто держит слово и, мало того, что выполняет обещанное сделать в срок и качественно, он еще позвонит, сообщит, что все выполнено, предложит подъехать в удобное время и убедиться в этом. Таков у них «порядочный человек».

А у нас «порядочный человек», — это тот, кто не вор. Раз не вор — уже порядочный человек. Он может все пообещать и ничего не выполнить в срок, но попробуйте сказать ему, что он непорядочный. Обидится. «За что оскорбляешь, я же ни у кого ничего не украл».

Не так давно одна достаточно уважаемая Санкт-Петербургская строительная фирма была приглашена датской строительной компанией к строительству объекта в Ленинградской области, на правах субподряда. Наш питерский субподрядчик довольно ответственно подошел к этому предложению, изучил ситуацию, составил расчеты, представил свое предложение по стоимости поручаемых ему работ со всеми необходимыми сметными расшифровками.

«Знаете, что, — заявили генподрядчики, представители датской фирмы руководителям питерской субподрядной кампании, — вот по этим работам у вас затраты труда очень велики. Мы эти работы хорошо знаем и любой из нас согласился бы работать в Вашей фирме на этих работах по такой стоимости хоть всю жизнь. Посмотрите повнимательнее (вежливые какие), нам представляется, что Вы здесь ошиблись в большую сторону».

«А вот здесь, — продолжали представители датской фирмы, показывая другие сметные расчеты субподрядчика, — на наш взгляд, вы себя обделили и довольно существенно. Мы очень сомневаемся, что вам удастся уложиться в эту стоимость, здесь вы ничего не заработаете, а только получите в результате одни убытки. Эти расчеты надо бы пересмотреть».

В нашей стране неоднократно можно встретить случаи, когда заказчик указывает подрядчику (или генподрядчик — субподрядчику) на его завышенные претензии по сметной стоимости поручаемых ему работ. Но чтобы вот так, прямо и откровенно исполнителю работ было сказано, что он в своих сметных расчетах недобирает, просчитался и получит убытки, что надо бы пересмотреть сметную стоимость этих работ в большую сторону, — такого что-то не помнится.

Менталитет у нас пока что не тот, чтобы так себя вести. У нас ухмыльнутся, промолчат, даже порадуются про себя, мол, будут у подрядчика проблемы, но это не мои, это его проблемы…

И наверное не скоро еще у нас будут вести себя так, как представители датской фирмы. У нас в большинстве случаев заказчик пытается объегорить генподрядчика, генподрядчик — и заказчика и субподрядчиков, те в свою очередь, каждый — кого удастся, в результате единого коллектива нет, — каждый за себя и все врозь. Менталитет поменять сложно, наверное, сложнее всего. И не случайно, когда мне приходится выступать на семинарах, заказчики просят — расскажите, как поменьше, подрядчики — как побольше.

Менталитет у нас такой.

Говоря о менталитете нельзя не упомянуть еще один момент. В нашей стране привыкли работать по бумажке. По инструкции, по указаниям, по приказам, по какому-то письму, пусть совершенно неправильному, дурацкому, но по бумажке. Даже поговорка у народа есть: «Без бумажки ты букашка…» И все знания сметного нормирования ценообразования зачастую сводятся к знанию бумаг, — «Я знаю, вот есть бумага, там все написано». И от бумажки — никуда, шаг вправо, шаг влево — расстрел (тут под словом «расстрел» следует понимать другие кары). Нас так десятилетиями приучали — и приучили.

Приходится констатировать — знания закрепощают, понимание раскрепощает. Когда человек знает что-то, что написано на бумаге, что так — это так и никак иначе, но не понимает, почему, он становится рабом своих знаний, шаг в сторону от инструкции совершить невозможно, страшно. И только понимание может раскрепостить, — «Да, так — это так и никак иначе, но только при таких-то и таких-то условиях, а при изменении условий, при других условиях это вовсе и не так, а совсем иначе». И в странах с развитой рыночной экономикой все вопросы обсуждаются и решаются в основном на основе понимания дела, понимании ситуации, а у нас привыкли все решать на основе бумажек, не понимая их сути. И пока не изменится менталитет, пока массы специалистов-сметчиков не станут понимать суть вопросов, не привыкнут вникать в процессы происходящего, ожидать перемен к лучшему — сложно, а следовательно и сложно надеяться на то, что механический перенос зарубежного опыта на нашу грешную землю принесет ожидаемые положительные результаты. Такого не произойдет. Мы все извратим.

Тут следует, правда, признать, что такое трепетное отношение к казенной бумаге в нашей стране имеет еще одну, отдельную причину. Речь идет о проверяющих и их проверках. Хотим мы этого или не хотим, но следует признать, что наша страна является, пожалуй, единственной страной в мире, за исключением, может быть, других стран бывшего СССР, где проверяющие приходят не истину выявить, а свою полезность доказать. А поскольку проверяемые перед проверяющими в нашей стране практически беззащитны, бесправны, закон их никак не защищает (даже в СССР была инструкция о порядке проведения контрольных обмеров выполненных строительно-монтажных работ, где хоть как-то были оговорены порядок проверок и право проверяемых, а сейчас в нашей стране и того нет), то постоянно и повсеместно приходится сталкиваться с тенденциозным подходом проверяющих, выраженным в простой фразе: «Раз я пришел (пришла), то просто обязан(а) хоть что-то найти». И никакие доводы и объяснения ситуации на них не действуют. Вот тут единственным спасением и является ее Величество бумажка…. Все это не может не влиять на менталитет проверяемых. А кто есть проверяемые? Строители — заказчики, подрядчики. Все это так, но здесь следует признать, что на менталитет заказчиков и подрядчиков влияет не только угрозы проверок. Издавна заказчики и подрядчики привыкли лукавить друг с другом, и от этой привычки сразу не избавиться.

Вернемся к вопросам сметных нормативов. В 1992 г. мне в составе независимой сметной фирмы, которую я возглавлял, довелось выполнять работу по составлению сметной документации на строительство трехквартирного дома, возводимого совместным российско-американским предприятием по американской технологии в г. Санкт-Петербурге. Задание выдавала и работу принимала американская сторона по американским меркам, а работу оплачивала российская сторона по российским меркам. И при выдаче задания на составление сметной документации американская сторона предложила помимо дополнительных затрат при производстве строительно-монтажных работ в зимнее время и других затрат, включаемых в главу 9 сводных сметных расчетов, включить также затраты, связанные с потерями от хищений и воровства, которые американская сторона определила в размере 1% от стоимости строительства. «Знаете, — объясняли представители американской стороны, — у нас тоже воруют, и как мы ни боремся, полностью искоренить воровство не удается, наши потери от воровства составляют 1% от стоимости строительства, и это надо учесть в смете». Учесть-то их мы учли, но впоследствии на семинарах и совещаниях часто приводили в пример этот случай, а затем спрашивали у слушателей: «Как вы считаете, что будет у нас, если в нашей стране разрешить включать в смету затраты на воровство?». Ответом был дружный смех зала.

(Кстати о понятии порядочности или, если можно так сказать, обязательности. При работе по составлению сметной документации произошел казус. Когда американская сторона давала задание и согласовывались сроки выполнения работ по составлению сметной документации, переводчик российско-американского СП неправильно перевел слово unit- единица. Американская сторона под этим понятием «единица» имела в виду «один дом», а переводчик перевел как «одна квартира». И все сметы составлялись на 1 квартиру. Хорошо, что работу сдавали раньше срока и, когда выяснилось, что все, что сделано — не то, неважно, по чьей причине, не то — и все тут, пришлось за оставшееся время, работая день и ночь, выполнить работу заново, поскольку по планировке квартиры были разными и по количеству комнат, и по их размерам, и составить смету на дом из 3-х квартир на основе сметы на одну квартиру не получалось. Работу сдать в срок все же удалось, и впоследствии представители американской стороны не раз говорили: «Здесь только сметчики умеют держать слово».)

Другой пример. Давно известно, что в странах с развитой рыночной экономикой строительство крупных (и не только) объектов возглавляют, так называемые, управленческие инжиниринговые компании. И в смете труды этих компаний учитываются соответственно — от 5% до 20% от стоимости строительства — затраты на управление строительством. Не раз и не два случались обращения в адрес Госстроя России — давайте и у нас разрешим включение затрат на управление строительством на основе зарубежного опыта. Но если в нашей стране такое будет разрешено, немедленно каждая фирма-посредник назовет себя управленческой компанией. Ничего не изменится, только деньги хорошие получать будут, ничего не делая.

Из сказанного не надо делать вывод о том, что автор вообще против включения затрат на управление строительством в сметы строек. Это не так. Автор против огульного включения таких затрат всегда и везде. А там, где имеются управленческие компании, которые действительно занимаются управлением строительства — пусть соответствующие затраты будут учтены в сметной документации. В данном же примере речь вообще идет об опасности огульного, механического переноса зарубежного опыта на нашу почву. Менталитет у нас не тот.

Говоря о менталитете хочется еще раз вернуться к вопросу тендеров. Почему у нас подрядчики зачастую соглашаются на выполнение работ с заведомо заниженной стоимостью? Уверены, что выкрутятся. Переведут все деньги в «черный нал», не уплатив, тем самым ни налог на добавленную стоимость, ни налог на прибыль, ни налог на фонд заработной платы (или заплатив их по минимуму) и, создав тем самым экономию, действительно сумеют таким образом уложиться в заниженную стоимость. Но ведь это же обман. И, если заказчик — государство, то получается, что фактически наше государство от такой экономии ничего не получит — сколько будет сэкономлено на сметной стоимости строительства, столько же будет потеряно на налогах. Если не больше. Но представим себе, что заказчик не государство, а частная фирма или акционерное общество. Уж тут, казалось бы, вся выгода заказчика от заниженной сметы очевидна. Но — не факт. Представим себе, что заказчик перечислил подрядчику аванс, а подрядчика, наконец, поймала за руку налоговая инспекция и оштрафовала за неуплату налогов. Не случайно говорят: «Сколь веревочке не виться, конец найдется». И пропадет аванс заказчика. Ведь налоговой инспекции безразличны взаимоотношения подрядчика с партнерами, она просто взыщет налоги. Со штрафами. Что прикажете делать заказчику, перечислившему аванс? Есть и другой вариант.

Разведут «пожиже и пониже», — т. е. выполнят работы не с тем качеством, что требуется, и за счет этого уложатся в сметную стоимость. И ведь укладываются. Самый лучший пример — наши дороги. Их ремонтируют (а зачастую и строят) по заведомо заниженной сметной стоимости, а через год-другой приходится все начинать снова. Воистину, — вечный двигатель — это ремонт дорог. И все на тендерной основе. Такое отношение к работе настолько вошло в привычку, что уже не верится, смогут ли сделать качественно, если заплатить как надо, по справедливой цене.

Можно, конечно, установить гарантийный срок 15 лет, в течение которого подрядчик должен бесплатно все устранять, — согласятся и на это, затем выполнят работы как обычно, т. е. с браком, получат деньги как за хорошую работу, а потом создадут новую фирму, а старую ликвидируют, обанкротят. И спросить будет не с кого. У нас в стране с нашим менталитетом под любые требования приспособиться сумеют. Поэтому начинать поправлять надо с менталитета. А это самое сложное.

В последнее время стало ненавязчиво навязываться мнение о том, что в странах с развитой рыночной экономикой государство не занимается вопросами сметного нормирования и ценообразования в строительстве, этими вопросами занимаются, и довольно успешно, независимые частные фирмы, которые разрабатывают сметные нормы, расценки и, при необходимости, другие нормативы, ценники сметных цен на материалы и конструкции, нормы трудозатрат по видам работ и продают всю эту продукцию всем желающим. В качестве примера приводят фирму «Minz», США, и некоторые другие. Действительно, государственных организаций типа Госстроя России в странах с развитой рыночной экономикой не существует. Ни в Англии, ни во Франции, ни в США, ни в Финляндии. Но, во-первых, даже в этих странах государство следит за ходом процесса и полностью на самотек дело не отпускает. Во-вторых, в этих странах рыночная экономика существует давно, несколько столетий, рынок там давно, сформировался, существует нормальная здоровая конкуренция, в том числе и между независимыми сметными фирмами и, если кто-либо из этих фирм начнет лукавить в вопросах сметного нормирования и ценообразования, конкуренты его моментально «высветят», он потеряет имидж, ему перестанут верить, его справочники перестанут покупать,, поэтому они все делают честно. А в нашей стране, с нашим менталитетом, где заказчики спрашивают — расскажите, как сделать смету поменьше, а подрядчики — как побольше, передача вопросов сметного нормирования и ценообразования в руки частных фирм -дело преждевременное. Пойдут «заказные» нормы и «заказные» расценки, «независимые» сметные фирмы будут делать их «под заказ», а это — очень чревато. Поэтому, пока не изменится наш менталитет, до тех пор, пока у нас не привыкнут (а привычка — очень важная вещь) работать честно, пока и заказчики, и подрядчики не начнут спрашивать, как сделать смету правильно, а не как поменьше и как побольше, — до тех пор процесс передачи вопросов сметного нормирования и ценообразования в руки негосударственных (частных) независимых сметных фирм представляется преждевременным.

К. э. н. Носенко И. Ю.

«Сметное обозрение» № 2 (8), Июнь, 2005